2019 №62(4)

№ 62

С О Д Е Р Ж А Н И Е
C O N T E N T S

Российская государственность
Russian Statehood

Белоусов С.С. Русские переселенцы на калмыцкие земли и их использование Русской православной церковью как средства христианизации калмыков (последняя треть XIX – начало XX веков)
Belousov S.S. Russian Immigrants to the Kalmyk Lands and Their Use by the Russian Orthodox Church as a Means of Christianizing the Kalmyks (the last third of the 19th – early 20th Centuries)

Белоусов Сергей Степанович – канд. ист. наук, доцент, старший научный сотрудник, Калмыцкий научный центр, Российская академия наук (Элиста)
sbelousovelista@mail.ru

В статье на основе впервые использованных архивных документов показана роль русских переселенцев на калмыцкие земли в христианизации калмыков. Русская православная церковь стремилась использовать русских переселенцев в своей миссионерской деятельности в Калмыцкой степи. Со своей стороны, российское правительство поддерживало деятельность Русской православной церкви по христианизации нерусских народов, поскольку она соответствовала государственному курсу на интеграцию народов России в русское социокультурное пространство. Однако в Калмыкии эта политика вошла в противоречие с законодательством, которое запрещало поселение на калмыцких землях лиц некалмыцкого происхождения. Следуя закону, светские власти запрещали русским селиться в миссионерских станах, а тех, кто там уже поселился, стремились заставить выселиться за пределы калмыцких земель. Эффективность этих действий во многом зависела от личностных качеств руководителей губернской и калмыцкой администрации, и в первую очередь, от степени их религиозности. В большинстве случаев в губернском аппарате работали чиновники, равнодушные к православному миссионерству, которые в своей деятельности старались не выходить за рамки своих прямых служебных обязанностей. Руководство Русской православной церкви, наоборот, как могло, поддерживало русских переселенцев, рассчитывая с их помощью решить многие задачи православного миссионерства в Калмыцкой степи. Однако в начале 1910-х гг. отношение Русской православной церкви к русским переселенцам изменилось в худшую сторону. Причина состояла в том, что рост численности русского населения в миссионерских станах привел к уходу оттуда крещенных калмыков. Главная причина неудачи поселения крещеных калмыков в миссионерских станах и вообще христианизации калмыков заключалась в том, что светским и церковным властям не удалось создать в глазах калмыков привлекательный образ жизни в этих станах. Принятием христианства и переходом на оседлый образ жизни калмыки надеялись поправить свое материальное положение и зажить более обеспеченной жизнью, чем их сородичи-кочевники, однако эти ожидания не оправдались.

Калмыкия, калмыки, Русская православная церковь, христианизация, православное миссионерство, переселенец, переселенческая политика, Астраханская губерния, Ставропольская губерния.

Sergey S. Belousov – Candidate of History, Senior Lecturer, Senior Researcher, Kalmyk Scientific Center, Russian Academy of Sciences (Elista, Republic of Kalmykia, Russia) sbelousovelista@mail.ru

The article based on new archival documents shows the role which Russian migrants in the Kalmyk lands played for the Christianization of the Kalmyks. The Russian Orthodox Church tried to use Russian migrants in its missionary work in the Kalmyk steppe. In its turn, the Russian government supported the efforts of the Russian Orthodox Church aimed at Christianizing non-Russian peoples as that was in line with the course pursued by the Russian state to integrate the peoples of Russia into Russia’s social and cultural space. However, this policy contradicted to the Kalmyk legislation that prohibited people of non-Kalmyk origin to settle on Kalmyk lands. Following this law, the secular authorities did not allow the Russians to settle in missionary settlements and made those already residing there leave Kalmykia. The effectiveness of those acts depended on the personal qualities of the provincial and Kalmyk administration, primarily, on the degree of their religiosity. In most cases the provincial bureaucrats were indifferent to Orthodox missionary work choosing to stay within their immediate professional duties. The leadership of the Russian Orthodox Church, on the contrary, did their best to support Russian migrants hoping that the latter would help it resolve numerous issues in its Orthodox missionary work in the Kalmyk steppe. However, in the early 1910s the attitude of the Russian Orthodox Church to the Russian immigration took a negative turn after the Christened Kalmyks had to leave the missionary settlements as the Russian population there kept on growing.

The main reason why the missionary settlements with Christened Kalmyks and the Christening of the Kalmyks, in general, were a failure was that both secular and church authorities did not succeed in making the life-style image at the missionary settlements attractive for the Kalmyks. By converting to Christianity and settling down, the Kalmyks sought to improve their economic position and live a better life compared to their nomad counterparts, but their expectations were not met.

Kalmykia, Kalmyks, Russian Orthodox Church, Christianization, Orthodox missionary work, migrant, resettlement policy, Astrakhan province, Stavropol province.

DOI: 10.24411/2072-9286-2019-00025

Каиль М.В. Послевоенное православие: Епископат, духовенство и государственное регулирование церковной жизни в СССР (1943 – 1953 годы)
Kail M.V. Post-war Orthodoxy: Episcopate, Clergy, and State Regulation of Church Life in the USSR (1943 – 1953)

Каиль Максим Владимирович – канд. ист. наук, доцент, Смоленский государственный университет (Смоленск)
mvkail@mail.ru

В статье комплексно рассматривается вопрос о епархиальном управлении и организации приходской жизни в центральной России после освобождения от немецкой оккупации в 1943 г. В качестве ключевого фактора влияния на деятельность институтов церковного управления и течение религиозной жизни рассматривается радикальное изменение вектора государственной политики в отношении православия. Это изменение произошло в 1943 г. после встречи И.В. Сталина с иерархами Русской православной церкви, проведения архиерейского собора с избранием патриарха и последовавшей легализацией органов общецерковного управления. За этим событием последовала, по сути, реконструкция церковных институтов как общецерковного, так и епархиального уровня, проявившаяся в восстановлении органов епархиального управления, назначении на места правящих архиереев и приходского духовенства. При этом послеоккупационные реалии характеризовались «зачисткой» священства, сотрудничавшего с германскими властями, что определило приход в церковное управление новых кадров. Этот процесс приобрел масштаб смены поколений. При этом новая генерация священноначалия разительно отличалась от довоенной иерархии и священства по своему церковному опыту, образованию и мировоззрению, что прослеживается по биографическим данным епископата и священства 1943–1953 г. Епархиальное управление с 1943 г. было поставлено под непосредственный административный контроль института уполномоченных Совета по делам РПЦ при Совете министров СССР. В статье рассматривается основной спектр действий, практик администрирования различных вопросов церковной жизни новыми уполномоченными, стиль и характер влияния уполномоченных на течение церковной жизни, профессиональные характеристики самих уполномоченных. Также рассматриваются взаимоотношения внутри православного сообщества. В целом церковная жизнь послевоенного времени характеризуется противоречивостью и рядом болезненных влияний, искажающих традиционные ценности христианской общины, дореволюционные практики церковного управления. Эти вторжения в церковную повседневность были продиктованы переходом церковно-управленческого звена под контроль государственных органов в обмен на легализацию церковного управления.

Великая Отечественная война, немецко-фашистская оккупация, «послевоенный» сталинизм, Русская православная церковь, православие, религиозная политика, церковная иерархия, епархиальное управление, епископ Сергий (Смирнов).

Maksim V. Kail – Candidate of History, Senior Lecturer, Smolensk State University (Smolensk, Russia) mvkail@mail.ru

The article offers a complex analysis of diocesan administration and organization of parish life in central Russia after liberation from the German-fascist occupation in 1943. A radical change in the state policy in relation to the Russian Orthodox Church is seen as the key factor of affecting the administration of the Church institutions and clerical life. This change took place in 1943 after J. Stalin’s meeting with the hierarchs of the Russian Orthodox Church, the Bishop’s Council which elected the Patriarch and the following legalization of institutions of Church administration. This was followed by the actual reconstruction of clerical institutions of the highest as well as diocesan level which was manifested by the restoration of the diocesan administration institutions, nominations of bishops and parish clergy. The post-occupation reality was characterized by the “clean-up” of the clergy collaborating with the German-fascist authorities, which led to the in-take of new staff. This process had a generational change character, with the new generation of top clerics widely differing from the pre-war priesthood by their religious experience, education and outlook, which was reflected in the biographical data of the bishops and priests in the period of 1943–1953. Starting from 1943 the diocesan administration was put under the administrative control of the Council for the affairs of the Russian Orthodox Church under the USSR Council of Ministers. The article examines the main spectrum of administrative activities and practices undertaken by the new commissioners in dealing with different issues of the church life, the style and character of their influence on the administration of the Church, and the commissioners’ professional qualifications. The relations within the Orthodox community is also analyzed. In general, the post-war church life is marked by controversy and some painful influence distorting the traditional values of the Orthodox community and the pre-revolutionary practices of church administration. These intrusions into the church’s everyday life were due to the state control over church administration in exchange for the legalization of church administration.

Great Patriotic War, German-fascist occupation, “post-war” Stalinism, Russian Orthodox Church, Orthodoxy, religious policy, Church hierarchy, diocesan administration, Bishop Sergiy (Smirnov).

DOI: 10.24411/2072-9286-2019-00026

Хаминов Д.В. Подготовка историков в период «перестройки»: новая «надстройка» на старом «фундаменте» (на примере высшей школы Сибири)
Khaminov D.V. The Training of Historians in the Period of “Perestroika”: A New “Superstructure” on an Old “Foundation” (On the Example of the Higher School of Siberia)

Хаминов Дмитрий Викторович – канд. ист. наук, доцент, – Национальный исследовательский Томский государственный университет (Томск); – Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники (Томск) khaminov@mail.ru

В статье на основе впервые использованных архивных документов реконструируются процессы, протекавшие в советском высшем историческом образовании в период «перестройки» второй половины 1980-х гг. Географически статья охватывает университеты и институты Сибири. Актуальность темы исследования вытекает из исключительной важности системы исторического знания в несущих идеологических конструктах Советского государства и современной России. В сложных и противоречивых условиях «перестройки» историки высшей школы оказалась на переднем краю фронта идейных, политических, организационных и духовных перемен, навсегда изменивших и само общество, и его историческое сознание. Региональная специфика происходивших в данный период изменений, во многом носивших судьбоносный характер, рассматривается в контексте уникальной научно-образовательной и социально-культурной среды Сибири. Отличительные черты сибирского научно-педагогического сообщества определяли характер и многообразие форм проявления его ответа на вызовы времени. В силу этого магистральные тренды эпохи своеобразно преломлялись через сибирские реалии, в чем-то разрушая старые устои, в чем-то – открывая принципиально новые возможности и перспективы. Важнейшие изменения, привнесенные «перестройкой», произошли прежде всего методологических и историографических границах преподавания истории в сибирских университетах и институтах. Методологические границы были существенно раздвинуты, а историографические – во многом открыты заново. Это способствовало быстрой и относительно безболезненной реинтеграции постсоветского научно-исторического пространства в мировое. Наиболее ярко и существенно изменения в высшем историческом образовании отразились на организации и содержании подготовки историков. Произошли изменения в содержание и методике подготовки историков, в структуре профессорско-преподавательского состава и в студенческом контингенте.

Перестройка, высшая школа, высшее образование, историческое образование, историческая наука, историк, университет, педагогический институт, профессура, аспирантура, бюрократизм, идеология, Сибирь, профессор Израиль М. Разгон.

Dmitriy V. Khaminov – Candidate of History, Senior Lecturer, – National Research Tomsk State University (Tomsk, Russia); – Tomsk State University of Control Systems and Radioelectronics (Tomsk, Russia) khaminov@mail.ru

Based on hitherto unknown archive documents, the article reconstructs the processes undergoing in Soviet historical higher education in the period of perestroika in the latter half of the 1980s. Geographically, it encompasses the universities and higher education institutions of Siberia. The topic is relevant due to the paramount significance which the system of historical knowledge bears for the basic ideological constructs of the Soviet Union and modern Russia. In the hard and controversial conditions of perestroika higher school historians proved to be at the forefront of ideological, political, organizational and spiritual changes, transforming, once and for all, society and its historical consciousness. The regional specifics of transformations being underway in that period, largely, the seminal ones, are analyzed in the context of unique scientific, academic, social and cultural environments of Siberia. The distinctive features of the Siberian academe shaped the character and formal variety of its response to historic challenges. Due to this the epoch’s major trends were reflected through Siberia’s realities, destroying the old rules, on the one hand, and opening entirely new prospects, on the other. The major “perestroika-driven” changes affected primarily the methodological and historiographical aspects of history education at Siberian universities and higher education institutions. Methodological capacities were considerably expanded and historiographical ones were redefined. This facilitated a fast and fairly painless reintegration of the post-soviet academic community into the global one. The most vivid and substantial changes in higher historical education were demonstrated in the organization and contents of the training of historians. Changes affected the syllabus and methodology of historical education, the teaching staff and student contingent.

Perestroika, higher school, higher education, historical education, historical science, historian, university, pedagogical institute, professorship, postgraduate study, bureaucracy, ideology, Siberia, Professor Izrail M. Razgon.

DOI: 10.24411/2072-9286-2019-00027

Россия и мир
Russia and the World

Пивоваров Н.Ю., Джалилов Т.А. Советская внешнеэкономическая стратегия: Ведомственные проекты и бюрократический механизм (конец 1950-х – первая половина 1960-х годов) Pivovarov N.Yu., Dzhalilov T.A. Soviet Foreign Economic Strategy: Departmental Projects and Bureaucratic Mechanism (late 1950s – first half of 1960s)

Джалилов Теймур Агабаевич – канд. ист. наук, Институт всеобщей истории, Российская академия наук (Москва)
slavika1@yandex.ru

Пивоваров Никита Юрьевич – канд. ист. наук, Институт всеобщей истории, Российская академия наук (Москва)
pivovarov.hist@gmail.com

Цель статьи – анализ внешнеторговой деятельности СССР и роли центрального аппарата КПСС и Советского правительства в ее организации в первой половине 1960-х гг. Источниковую базу статьи составили документы Центрального Комитета КПСС. Эти документы позволили авторам впервые раскрыть механизм принятия решений в области внешней торговли в период реформ Н.С. Хрущева. Авторы пришли к выводу, что благодаря стараниям Хрущева советская внешняя торговля превратилась в один из столпов мировой системы социализма. При этом она стала не просто идеологическим символом, а приносила существенную валютную прибыль в бюджет СССР. Приток валютной выручки от экспорта способствовал расширению импорта товаров, в том числе таких промышленных изделий, которые не производились в СССР. Пропорционально объему импорта росли объемы валютных расходов.
К началу 1960-х гг. руководители КПСС и СССР утвердились в своем мнении о необходимости увеличения объемов производства товаров, которые дают наибольшую прибыль от экспорта. Главным таким товаром стала сырая нефть. Однако увеличение экспорта нефти сталкивалось с нехваткой в СССР технологий, позволявших наращивать добычу и поставку за границу углеводородов. Требовалось постоянно закупать в капиталистических странах современную технику и трубы большого диаметра, необходимые для строительства магистрального нефтепровода. После введения НАТО эмбарго на поставку в СССР труб большого диаметра в конце 1962 г. и сельскохозяйственного кризиса 1963 г., Хрущев попытался резко изменить стратегию советской внешней торговли. Он предложил перейти с экспорта сырой нефти на экспорт химических товаров. Однако Хрущев не смог добиться реализации своей идеи. Он недооценил, насколько привлекательным был экспорт из СССР дешевой сырой нефти для советской бюрократии, а также для руководства социалистических стран.

Холодная война, Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС), Центральный Комитет КПСС, мировая система социализма, экономическая интеграция, экономическая дискриминация, экономическая дипломатия, плановая экономика, внешняя торговля, сырьевой экспорт, бюрократизм, Н.С. Хрущев.

Teymur A. Dzhalilov – Candidate of History, Institute of World History, Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia)
slavika1@yandex.ru

Nikita Yu. Pivovarov – Candidate of History, Institute of World History, Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia)
pivovarov.hist@gmail.com

The article analyzes the foreign trade of the USSR and the role played by the central bodies of the Communist Party of the Soviet Union (CPSU) and the Soviet government in its management during the first half of the 1960s. The documents of the CPSU Central Committee used as the main sources help the authors to reveal the decision-making mechanism in the area of foreign trade during Khrushchev’s reforms. The authors argue that the Soviet foreign trade thanks to Khrushchev’s efforts turned into a pillar of the World Socialist System (the Eastern Bloc). Apart from being an ideological matter, it meant a considerable foreign currency revenue for the USSR’ s budget. The inflow of foreign currency coming from the USSR’s export accounted for the growth of imported goods, including those industrial products that were not manufactured in the USSR. The increased imports volumes commensurately triggered bigger foreign currency expenditures.
By the early 1960s the leadership of the CPSU and the USSR were fully convinced about the necessity to boost the production of the most profitable export goods. Crude oil became the key export commodity. However, the USSR’s oil export was faced with the shortage of such technologies that were able to expand the extraction and delivery of hydrocarbons. As a result, modern equipment and large-diameter pipes were regularly purchased from capitalist countries for the construction of main pipelines.
After the NATO’s imposition of an embargo on large-diameter pipes in 1962 and the agricultural crisis of 1963 Khrushchev made an attempt to dramatically change the strategy of the Soviet foreign trade. He suggested switching from crude oil exports to chemicals. However, he failed to implement his idea underestimating the fact that the cheap crude oil export was far too attractive and alluring to Soviet bureaucracy as well as to the leadership of the Eastern Bloc.

Cold War, Communist Party of the Soviet Union (CPSU), Central Committee (of the CPSU), World Socialist System (Eastern Bloc), economic integration, economic discrimination, economic diplomacy, planned economy, foreign trade, raw material exports, bureaucracy, Nikita S. Khrushchev.

DOI: 10.24411/2072-9286-2019-00028

Европа в прошлом
Europe in the Past

Александрова О.И., Зайцев Д.В. Афины и Эретрия: О становлении межполисных отношений в архаической Греции Aleksandrova O.I., Zaytsev D.V. Athens and Eretria: On the Formation of Inter-Polis Relations in Archaic Greece

Александрова Ольга Игоревна – канд. ист. наук, – научный сотрудник, Российский государственный гуманитарный университет (Москва); – старший преподаватель, Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена (Санкт-Петербург)
olgaalex@lenta.ru

Зайцев Дмитрий Владимирович – младший научный сотрудник, Российский государственный гуманитарный университет (Москва); – старший преподаватель, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (Москва)
dmitriyzaits@yandex.ru

В статье на основании анализа нарративной традиции, археологических и эпиграфических материалов рассматривается проблема организации межполисных отношений в архаической Греции. В силу объемности исследовательской задачи, которая не может быть решена в рамках одной статьи, авторы останавливаются на примере отношений Афин и Эретрии, прослеживая их от ранней архаики до ранней классики. В результате исследования авторы приходят к следующим выводам. Во-первых, вопреки распространенному в историографии мнению, источники не дают оснований считать Афины одним из участников Лелантской войны. Во-вторых, отношения Афин и Эретрии на протяжении большей части архаического периода строятся вокруг межродовых связей аристократии. Брачные контакты одного из ведущих афинских родов – Алкмеонидов – с одним из эретрийских родов становится важным фактором сближения двух полисов. Последующая борьба Алкмеонидов и Писистратидов за власть в Афинах не раз затрагивает Эретрию. Эретрийские всадники поддерживают Писистрата, сам он организует совместную с эретрийцами колониальную экспедицию на север Эгеиды. В-третьих, после свержения ранней греческой тирании в обеих полисах меняется и организация внешней политики. Вместо частных аристократических инициатив архаической эпохи, мы встречаем полисные акции, которые проводятся решениями народного собрания. Такими, судя по всему, были решения афинян и эретрийцев поддержать ионийское восстание, обращение эретрийцев за помощью к афинянам во время похода Датиса и Артаферна, решение афинян эту помощь эретрийцам оказать.

Архаическая Греция, полис, аристократия, тирания, Афины, Эретрия, Писистрат, Алкмеониды, Лелантская война.

Olga I. Aleksandrova
– Candidate of History,
– Researcher, Russian State University for the Humanities (Moscow, Russia);
– Senior Lecturer, Herzen State Pedagogical University of Russia (St. Petersburg, Russia)
olgaalex@lenta.ru

Dmitriy V. Zaytsev
– Junior Researcher, Russian State University for the Humanities (Moscow, Russia);
– Senior Instructor, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Moscow, Russia)
dmitriyzaits@yandex.ru

Based on the analysis of narrative tradition, archaeological and epigraphic materials, the article deals with the problem of the organization of relations between cities in archaic Greece. Due to the volume of the research problem, which cannot be solved in one article, the authors focus on the example of the relations between Athens and Eretria, tracing them from the early archaic to the early classics. As a result of the study, the authors come to the following conclusions. First, contrary to popular opinion in historiography, the sources do not give grounds to consider Athens as one of the participants of the Lelantine War. Secondly, the relations of Athens and Eretria for most of the archaic period were built around the inter-tribal ties of the aristocracy. Marriage contacts of one of the leading Athenian genera – the Alcmaeonids – with one of the Eretrian genera becomes an important factor in the rapprochement of the two poleis. The subsequent struggle between the Alcmaeonids and Peisistratos for power in Athens affects Eretria more than once. The eretrian “horsemen” support Peisistratos, who himself organizes a joint colonial expedition with the Eretrians to the North of the Aegean. Thirdly, after the overthrow of the early Greek tyranny, the organization of foreign policy in both poleis also changes. Instead of private aristocratic initiatives of the archaic era, we meet policy actions, which are carried out by the decisions of the ecclesia. Such, apparently, were the decisions of the Athenians and Eretrians to support the Ionian revolt, the appeal of the Eretrians for help to the Athenians during the campaign of Datis and Artaphernes, and the decision of the Athenians to provide this assistance to the Eretrians.

Archaic Greece, polis, aristocracy, tyranny, Athens, Eretria, Peisistratos, Alcmaeonids, Lelantine War.

DOI: 10.24411/2072-9286-2019-00029

Smorchkov A.M., Shkarenkov P.P. Democracy in Modern Scientific and Political Discourse: The Experience and Legacy of Ancient Rome Сморчков А.М., Шкаренков П.П. Демократия в современном научном и политическом дискурсе: Опыт и наследие Древнего Рима

Andrey M. Smorchkov – Doctor of History, Professor, Russian State University for the Humanities (Moscow, Russia)
smorchkovtuber@yandex.ru

Pavel P. Shkarenkov – Doctor of History, Professor, Vice-rector, Russian State University for the Humanities (Moscow, Russia)
chkarenkov@mail.ru

This article studies the phenomenon of democracy as part of the discussion on the nature of the political system of the Roman Republic in the 3rd – 1st centuries BC, generated by the works of the British researcher Fergus Millar. The authors of the article believe that the key mistake of the opponents in this discussion is that they take Athenian democracy as the criterion. As a result, the researchers who refuse to consider the Roman Republic as a democracy place on it such demands that modern democratic states cannot meet. In this article, such criticisms of the Roman Republic have been analyzed and compared the current state of affairs. In the authors’ view, direct democracy in the Roman Republic had the same achievements and the same problems with the implementation of the rights of the people as modern representative democracies. Summing up the conducted analysis, the authors come to the conclusion that as compared with the modern democratic states, the Roman Republic can in full measure be recognized as a democracy (with its natural peculiarities and distinctions). It had a full-fledged civil society that united citizens by mutual interests and goals, the sense of responsibility for the future of their homeland, conscientious performance of their duties to the homeland, and willingness to help an individual citizen. By these indicators Rome was not inferior to modern democracies. The consensus between the ruling elite and society was seen in the harmonious combination of form (recognition of the people as the source of power) and reality, in which this power was in the hands of the elite. Ancient Rome’s experience proves that it is not direct rule of the people but stringent requirements to the ruling circles that are the foundation of a democratic system in the conditions when because of the size of a state the direct rule by the people (according to the Athenian model) is not possible. Such control, also on the part of most citizens, the search for its effective methods is highly relevant for today’s representative democracy as well.

Ancient Rome, republic, polis, democracy, political discourse, historiography, historian Fergus G.B. Millar.

Сморчков Андрей Михайлович – докт. ист. наук, профессор, Российский государственный гуманитарный университет (Москва)
smorchkovtuber@yandex.ru

Шкаренков Павел Петрович – докт. ист. наук, профессор, проректор по непрерывному образованию, Российский государственный гуманитарный университет (Москва)
chkarenkov@mail.ru

В статье рассматривается феномен демократии в рамках дискуссии о характере политического строя в Римской Республике III–I вв. до н.э., вызванной работами британского ученого Ф. Миллара. Авторы статьи считают, что ключевой ошибкой оппонентов в этой дискуссии является выбор афинской демократии в качестве критерия. В итоге, исследователи, отказывающиеся считать Римскую Республику демократией, предъявляют к ней такие требования, которым не соответствуют и современные демократические государства. Такого рода претензии к Римской Республике были проанализированы в статье и сопоставлены с современным положением дел. По мнению авторов, прямая демократия в Римской Республике имела те же достижения и те же проблемы с реализацией прав народа, что и современные представительные демократии. В итоге проведенного анализа авторы приходят к выводу, что в сравнении с современными демократическими государствами Римская Республика вполне может быть признана демократией (со своими естественными особенностями и отличиями). В ней полнокровно функционировало гражданское общество, объединявшее граждан общими интересами и целями, чувством ответственности за судьбы родины, добросовестным выполнением обязанностей перед родиной, готовностью прийти на помощь отдельному человеку. По этим показателям Рим не уступает современным демократиям. Консенсус между правящей элитой и обществом выражался в гармоничном сочетании формы (признание народа источником власти) и реальности, при которой эта власть находилась в руках элиты. Опыт древнего Рима показывает, что не прямая власть народа, а жесткие требования к управляющей верхушке, являются основой демократического строя в условиях, когда в силу размеров невозможна непосредственная власть народа (по афинскому образцу). Осуществление такого контроля, в том числе со стороны основной массы граждан, поиск его эффективных методов весьма актуально и для современной представительной демократии.

Древний Рим, республика, полис, демократия, политический дискурс, историография, историк Фергюс Миллар.

DOI: 10.24411/2072-9286-2019-00030